Про это - Страница 9

где
       — в песне! —
                                любви моей изменил я?
Здесь
            каждый звук,
                               чтоб признаться,
                                                чтоб кликнуть.
А только из песни — ни слова не выкинуть.
Вбегу на трель,
                            на гаммы.
В упор глазами
                            в цель!
Гордясь двумя ногами,
Ни с места! — крикну. —
                                            Цел! —
Скажу:
             — Смотри,
                                даже здесь, дорогая,
стихами громя обыденщины жуть,
имя любимое оберегая,
тебя
         в проклятьях моих
                                          обхожу.
Приди,
             разотзовись на стих.
Я, всех оббегав, — тут.
Теперь лишь ты могла б спасти.
Вставай!
                Бежим к мосту! —
Быком на бойне
                             под удар
башку мою нагнул.
Сборю себя,
                       пойду туда.
Секунда —
                     и шагну.

Последняя самая эта секунда,
секунда эта
                      стала началом,
началом
                невероятного гуда.
Весь север гудел.
                                 Гудения мало.
По дрожи воздушной,
                                       по колебанью
догадываюсь —
                              оно над Любанью.
По холоду,
                    по хлопанью дверью
догадываюсь —
                              оно над Тверью.
По шуму —
                     настежь окна раскинул —
догадываюсь —
                              кинулся к Клину.
Теперь грозой Разумовское за́лил.
На Николаевском теперь
                                             на вокзале.
Всего дыхание одно,
а под ногой
                     ступени
пошли,
             поплыли ходуном,
вздымаясь в невской пене.
Ужас дошел.
                        В мозгу уже весь.
Натягивая нервов строй,
разгуживаясь всё и разгуживаясь,
взорвался,
                    пригвоздил:
                                         — Стой!
Я пришел из-за семи лет,
из-за верст шести ста,
пришел приказать:
                                 Нет!
Пришел повелеть:
                                 Оставь!
Оставь!
               Не надо
                              ни слова,
                                               ни просьбы.
Что толку —
                       тебе
                                одному
                                              удалось бы?!
Жду,
         чтоб землей обезлюбленной
                                                            вместе,
чтоб всей
                  мировой
                                  человечьей гущей.
Семь лет стою,
                            буду и двести
стоять пригвожденный,
                                          этого ждущий.
У лет на мосту
                          на презренье,
                                                   на сме́х,
земной любви искупителем значась,
должен стоять,
                            стою за всех,
за всех расплачу́сь,
                                   за всех распла́чусь. —

Стены в тустепе ломались
                                                на́ три,
на четверть тона ломались,
                                                  на сто́…
Я, стариком,
                       на каком-то Монмартре
лезу —
             стотысячный случай —
                                                      на стол.
Давно посетителям осточертело.
Знают заранее
                           всё, как по нотам:
буду звать
                    (новое дело!)
куда-то идти,
                       спасать кого-то.
В извинение пьяной нагрузки
хозяин гостям объясняет:
                                              — Русский! —
Женщины —
                        мяса и тряпок вяза́нки —
смеются,
                 стащить стараются
                                                    за́ ноги:
«Не пойдем.
                       Дудки!
Мы — проститутки».
Быть Сены полосе б Невой!
Грядущих лет брызго́й
хожу по мгле по Се́новой
всей нынчести изгой.
Саже́нный,
                    обсмеянный,
                                           са́женный,
                                                              битый,
в бульварах
                      ору через каски военщины:
— Под красное знамя!
                                        Шагайте!
                                                         По быту!
Сквозь мозг мужчины!
                        Сквозь сердце женщины! —
Сегодня
                гнали
                           в особенном раже.
Ну и жара же!

Надо
немного обветрить лоб.
Пойду,
пойду, куда ни вело б.
Внизу свистят сержанты-трельщики.